The Stranglers UK 2014, часть 7

В Оксфорде продолжилось братание с новыми и старыми знакомыми и заполнение цистерн пивом. В какой-то момент, соскучившись тянуть Карлинг (местный аналог Rolling Rock, водянистый лагер, кто-то купил мне, не спросив), я пригласил Фила отведать "коротких напитков". Подойдя к бару, я отыскал глазом полку со скотчами и обнаружил на удивление небогатый выбор: Гленчтототам и незнакомый мне вискарь под названием Monkey Shoulder (Обезьянье плечо). Немедленно представилась угрюмая шотландская обезьяна с рыжими бакенбардами, в клетчатой юбке и берете с помпоном, которая двумя руками разливает по стаканам самогон, а другими двумя руками играет на волынке No More Heroes. Я ткнул пальцем в бутылку и объявил бармену "Нам вот этого, два!" Бармен немножко посуетился и объявил, что в бутылке осталось только на один раз, а за новой бегать далеко и он не знает, есть ли она. Я не стал говниться и разрешил налить себе Гленчегототамовки, а обезьянье плечо уступил Филу. Гленфигня моя, как и ожидалось, благоухала кожаным ботинком и на вкус была именно тем, что требуется благородному дону, утомившемуся дуть пиво. А вот обезьянье плечо, согласно рецензии Фила, не имело вообще никакого вкуса.

В Оксфорде. Слева направо: Джон, Берни, Джилл "Baglady", Элвис, я, Барри Спунер, Ravenette, Фил. Это, похоже, еще до обезьянего плеча.

Наконец нестройные ряды должным образом разогретых фанатов потянулись из Оксфорда через дорогу, в концертный зал. Там как раз заканчивала играть группа разогрева (Nine Below Zero, веселенький такой белый ритм-энд-блюз), а значит, мы пришли как раз вовремя. Поясню.

Моим намерением, как я уже упоминал, было пробраться как можно поближе к сцене, чтобы чтобы насладиться видом и звуком, а задно запечатлеть свою физиономию на DVD. Первый ряд зрителей стоит за барьером, отделяющим зрителей от сцены и оставляющим проем шириной примерно 1.5 метра, по проему ходят фотографы и вышибалы (выполняющие, наряду с вышибальной, и вполне человеколюбивые функции, как-то: спасти девушку от раздавления толпой путем выдергивания ее через барьер; дать водички тому, кто собирается упать в обморок; напомнить, кому требуется, правила поведения в общественном месте). Как я также упоминал, на популярных концертах типа манчестерского все места у барьера занимаются  в течение минуты после открытия дверей и вклиниться между железными плечами наиболее дисциплинированных фанатов обычно малореально. Мой подкорректированный план был подойти как можно ближе (ряд 3-4 меня бы устроил), и при этом постараться не угодить в зону слэма и моша.

Проникнуть к сцене через плотную толпу людей не так-то просто, но тут помогает знакомство с динамикой зрительских масс. Просто так вмыливаться между людьми не очень-то вежливо, и, если не повезет, можно даже огрести в репу (не раз видел такого рода столкновения). Однако! Как только заканчивает играть группа разогрева, в толпе возникает малоупорядоченное движение. Люди отходят в бар, в туалет, продвигаются в сторону знакомых, ищут место с лучшим обзором, и т.д. В этой-то мутной людской воде должным образом целеустремленному организму открываются течения, проливы и протоки, которые можно, подобно яхте, умудряющейся идти под парусом против ветра, использовать для проникновения в вожделенные передние ряды.

Чем мы (я, Элвис, Фил и Карлос) немедленно и занялись, успев, правда, по пути купить в баре по напитку. Я начал проникновение первым, мои новые друзья следовали в кильватере. В районе ряда так седьмого от барьера продвижение прекратилось, спины впереди сомкнулись в монолитную стену. Я обернулся и обнаружил, что дружки мои ни на шаг от меня не отстали, а в данный момент заняты обниманием с другой группой людей в черном, часть из которых была мне смутно знакома. Все понятно, сказал я себе, достигнута плотность фаната 100%, дальше не пройти, сплошная темная материя.

Покосившись на друзей, я обнаружил, что они занялись последними приготовлениями, причем подготовка напоминала сборы Рэмбо на войну. Куртку снять, карманы застегнуть, куртку повязать вокруг бедер, рубашку/свитер снять, из карманов все переложить в штаны,  повязать поверх куртки, оставшись в одной майке, попрыгать на месте, передернуть затвор. Тут до меня наконец дошло, что ребята намерены провести концерт в моше, раздавая и получая синяки, шрамы и прочие мужские украшения. Сам я в зону моша стараюсь не попадать, поскольку увечья не очень-то люблю, а тут, как вдруг стало понятно, самостоятельно пришел и встал в самом будущем эпицентре. Видимо, мое лицо выразило соответствующие эмоции, поскольку Матт-Элвис пододвинулся ко мне и дружелюбно спросил: "Ну а ты-то, дружище Анатоли, как к мошингу относишься?" Я често признался: "Стараюсь держаться подальше." Тут Матт почти что отеческим тоном дал мне следующее наставление: "Тогда вот что я тебе порекомендую. Как только оно начнется, если тебе не понравится, продвигайся к сцене. Найди себе канал между людьми и работай вдоль него. Пробиваться в других направлениях не стоит. Вот тебе бесплатный совет Элвиса на сегодня!"

То, что оно мне не понравится, я уже знал. Мош на душительских выступлениях, может, и не идет в сравнение с молодежным месиловом на концертах хардкор-панка, но все равно стихия серьезная, в чем у меня уже было несколько возможностей убедиться.

На своем самом первом концерте, в 1993 в Глазго, я сделал было попытку присоединиться к прыгающей в ритм толпе, войдя в нее откуда-то сзади в самый разгар концерта. Через пару секунд веселья с меня свалились очки (тогда я еще был очкариком), и до сих пор непонятным мне, но абсолютно чудесным способом упали прямехонько в мои руки, избежав гарантированного разрушения под прессом многочисленных Док Мартенсов (как и черные майки-куртки, тоже часть фанатской униформы). Я, конечно, немедленно эвакуировался и остаток концерта смотрел с безопасного расстояния, откуда-то сбоку.

Через 16.5 лет в лондонском концертном зале имени Аполлона  я стоял в первом ряду, вцепившись в барьер, и испытывал всем организмом, как в непосредственной близости от меня бушует человеческий шторм. Как только заиграла музыка, пролились на голову пивным дождичком запущенные в сторону сцены пластиковые стаканы, и в спину начал бить нешуточный людской прибой. Затрещала грудная клетка, и я всерьез засомневался, что смогу выдержать такое испытание на протяжении предстоявших двух часов. Однако песни через три приспособился, встал на цыпочки, как балерина  (из тех, что танцуют в говнодавах), вместо ребер приложился к барьеру мягкими частями что пониже, покрепче уперся плечами в соседей, и что же вы думаете, продержался так весь концерт, простояв практически все время на своих пуантах. Иногда, конечно, потрепывало, под конец концерта, воспользовавшись моим и соседа справа Энди плечами как трамплином, сиганул на сцену какой-то чокнутый кокни, но в итоге, если не считать полудюжины синяков на грудной клетке, все закончилось вполне благополучно.

Вернемся в 2014-й. Элвисов совет пришелся как нельзя кстати. Как только заиграл вальс, людская масса пришла, как говорится, в движение. В спину мне посыпались толчки, которые я невольно передавал впередистоящим, в то же время монолитная стена из спин заколебалась и явила прорехи, в которые уже совершенно незазорно было вмылиться, воспользовавшись импульсом, принятым сзади: всем же понятно, что тело летит вперед не по своей воле, а его толкает внешняя сила, и уж если ты открыл рядом с собой проход, туда немедленно кого-то занесет, и пенять не на кого. Помогает еще при каждом продвижении говорить как бы в пространство  "сорри", типа я что, мне вперед совсем ни к чему, мне и сзади отлично, это меня проклятый мош-прибой вперед несет. Таким путем я довольно быстро преодолел ряда три.

Посмотрите-ка эти видео и прикиньте, как мотает оператора. Он был как раз в районе действия Элвиса и компании. Как раз во время этих двух песен, где-то впереди и правее,я проделываю свою "работу вдоль канала".
London Lady
No More Heroes

На новом месте, в третьем-четвертом ряду тел, впереди и чуть левее меня стояла парочка, каких я за свою карьеру посетителя рок-концертов навидался немало. Даме интересно посмотреть на группу с близкого расстояния, поэтому она задолго до начала музыки продвигается поближе к сцене. Кавалер, особенно не задумываясь, следует в арьергарде. Когда взрывается музыка и закручивается месилово, девушку начинают толкать со всех сторон. Она принимается недовольно оглядываться на молодого человека (как будто тот виноват), а тот, подозревая, что его акции пошли на понижение, пытается принимать меры. Окружает барышню "щитом" из двух рук (ха!), пытается рычать угрозы в адрес особо буянящих соседей (хаха!), в общем, суетится без толку, и результат всегда один - вскоре дульсинея объявляет дон кихоту, что в гробу она это видела и пойдем отсюда. Стоять по соседству с такой парочкой - милое дело, гарантировано скорое продвижение на пару футов вперед, нужно только присматривать за дамой и ловить момент, когда она придет в готовность освободить пространство.

В моем манчестерском желобке события развились еще удачнее (для меня, эгоиста). Бок о бок с сеньоритой и прямо передо мной болтался в людском прибое еще один пользователь, очень невысокого роста фанат, с самого начала музыки изготовившийся вести съемку на фотоаппарат. Съемка из-за шторма продлилась недолго, но камера не опустилась, потому что из-за тесноты некуда, и бедный оператор начал болтаться, держа аппарат на вытянутых вверх руках, как спасательный круг. Прошло с десяток минут, температура воздуха в районе полутора метров над уровнем пола поднялась до средней  жаркости сауны, процент кислорода в дыхательной смеси, вероятно, приблизился к нулю, и невезучий фанат сдался, вмахнув фотоаппаратом в сторону ближайшего вышибалы и завопив, перекрывая гром музыки, "I need to get out!!" ("Заберите меня отсюда!!"). Вышибала, чья работа как раз и состоит в том, чтобы выиискивать потенциальных пострадавших, проявил профессионализм и немедленно протянул через барьер руку помощи. Соседи невысокого джентльмена, включая меня, тоже вошли в положение, и, взявши гражданина за ляжки, придали телу необходимое вертикальное ускорение, в результате чего он взвился в воздух и, перевернувшись в процессе на спину, передислоцировался в "яму" между барьером и сценой, откуда его немедленно увели куда-то в сторону. После концерта кто-то заметил, что в этот вечер кареты скорой помощи свезли из зала в соседний госпиталь рекордное количество пациентов. Надеюсь, невысокий джентльмен в их число не попал, и смог досмотреть представление из какой-нибудь менее опасной для здоровья точки.

Так или иначе, я смог занять место сошедшего с дистанции (почти второй ряд!!), а через еще несколько минут вышупомянутая сеньорита, поимевшая возможность оценить эффективнось вышибал, попросилась на выход - через те же многострадальные головы первого ряда. Мелькнули в воздухе каблуки, кабальеро тоже немедленно исчез, и вот я нахожу себя наконец во втором ряду, навалившись грудью на обширную мягкую спину суперфаната, вцепившегося в самый что ни на есть центр барьера (потом оказалось, что это был Кевин, с которым я познакомился три часа назад в Кро-баре), и имея практически идеальный видео- и звукоряд. Миссия выполнена! Задание на оставшиеся полтора часа концерта - а) не задохнуться, б) не уступить идеальное место захватчикам, в) по максимуму насладиться любимой музыкой.

---------------------------------------------------

Планировал я закончить отчет за один присест - но что-то не получается, еще много чего надо сообщить, а часть седьмая уже распухла до рекордных размеров. Публикую как есть. Ждите продолжение! Фотографии там всякие и видео, - следуют.

Борис Иваныч

Сегодня из Москвы пришла печальная весть, умер Борис Иванович Березин. Кто-то из читетелей блога знает, о ком идет речь и, вероятно, с новостью уже знаком, для остальных расскажу, кто это такой.

Борис Иванович Березин всю жизнь проработал на факультете ВМК МГУ и был, в частности, начальником курса 1980-1985, т.е., того самого, на котором учился я, моя (сначала будущая, а потом настоящая) жена, и еще около 348 студентов, включая некоторых из читающих сейчас эти строки. Курс был немного необычный, его называли "олимпийский набор - фестивальный выпуск", ссылаясь на важные международные мероприятия, проходившие в Москве летом 1980-го (летние Олимпийские игры) и 1985-го (фестиваль молодежи и студентов). Как нам не раз объявляли различного сорта доброжелатели, "олимпийскость" нашего набора определила его качество, а именно повышенный процент разгильдяев, лоботрясов и недоучек, прошмыгнувших сквозь частокол приемных экзаменов. Дело в том, что в 1980м году приемные экзамены в МГУ состоялись одновременно со всеми остальными вузами, а не загодя, как обычно, что привело к существенно более низкому количеству абитуриентов.
"Фестивальность", кстати, тоже упоминали как объяснение неполноценности нашего курса, но какая за этим стояла логика, я, если и знал когда, то вспомнить не могу.

Как начальнику курса, Борис Иванычу именно с лоботрясами и приходилось иметь дело на регулярной основе. От него, в конце концов, зависело, будет ли конкретный отстающий олимпиец наконец отчислен или поимеет еще один шанс исправиться, так что большинство моих приятелей (".. молодого Кастраки, таких же двоечников, как и он сам") относилось к нему в основном настороженно и старалось от кабинета начальника курса, равно как и от самого хозяина кабинета, держаться подальше. С переменным, как сами понимаете, успехом.

Я, хоть несомненно являлся в определенной степени и разгильдяем, и лоботрясом, и недоучкой, но обычно кое-как сдавал сессии (почти) без хвостов, а в неприятные истории неучебного плана (тоже, разумеется, область применения власти начальника курса) как-то повезло не угодить. В связи с этим в березинский кабинет я попадал редко и, как правило, по какому-нибудь нестрашному делу, типа забрать зачетку. Один раз все-таки занесла меня дурная голова на расправу, о чем и хочу здесь написать, с целью отдать дань памяти хорошему, как вытекает из истории, человеку.

История была такая. Попросил меня как-то один из дружков-лоботрясов взять в учебной части (она же кабинет Березина) справку для устройства на работу. Дело в том, что студентам разрешалось на фоне учебного процесса зарабатывать на стороне, но для этого им необходимо было предъявить бумагу, удостоверяющую, что со своими основными обязанностями, то есть учебой, они справляются на должном уровне. Не уверен, понятно ли это новому поколению, но тот, кто учился в советском вузе в те времена, знает, о чем речь. У дружка моего шансов получить такую справку не было (он с Березиным встречался на регулярной основе, и вовсе не для того, чтобы обсудить повышенную стипендию), а денег нажить хотелось, и даже некоторая непыльная работа готова была его принять при наличии разрешающего документа. В этой ситуации  кореш и обратился ко мне, как сдавшему предыдущую сессию более-менее прилично. Идея была такой, что дружбан возьмет мою справку и паспорт, и устроится работать от моего имени. Вознаграждение в тот момент, по-моему, даже не обговаривалось, но, вероятно, было бы жидким. Я возражений не имел, оказать услугу другу было поступком праведным, и я, зажав в руке бумагу с надписью "Начальнику курса Березину Б.И. от Бошкина А.В. Заявление. Прошу выдать мне справку для устройства на работу. Дата-подпись", постучал в дверь учебной части.

Войдя и обнаружив в наличии начальника курса, я поздоровался и протянул тому листок, со словами "вот мне тут, Борис Иваныч, подписать". Березин взял писульку, кинул на нее беглый взгляд, после чего отложил ее в сторону, пригласил меня садиться и полез в какие-то свои бумажки. Я начал подозревать, что сценарий типа "подмахнет не глядя" сегодня не осуществится, и смутно забеспокоился. Наконец, начальник нашел в своих ресурсах то, что искал, и произнес примерно следующее: "Прежде чем я подпишу Ваше заявление, Анатолий, напишите-ка мне объяснительную по поводу того, что из десяти семинаров по философии в этом семестре вы посетили только два".

Ай бля, как сказал бы кум Колган.

"Философия марксизма-ленинизма", если молодежь не знает, считалась одним из ОСНОВНЫХ предметов во всех без исключения высших учебных заведениях Советского Союза. Прикладную математику ты изучал по основному своему профилю или какие-нибудь там ассенизационые науки, полностью спрятаться от режима за забором аполитично-технических знаний было малореально. Режим, не без оснований, требовал, чтобы каждый подготавливаемый на народные деньги специалист был сертифицирован как правоверный отправитель государственной религии, прослушавший полную программу промывания мозгов и (теоретически, по крайней мере) готовый сеять коммунистическую отраву в умах менее отягощенных лучшим в мире образованием масс. В связи с этим, с самого первого семестра, и, кажется, до самого последнего, обязательным делом было отмечаться на тошнотворных курсах типа "История КПСС", "Научный атеизм", и главной псевдонауки загнивающей идеологии людоедства 20го века, "марксистско-ленинской философии".

Уж не знаю по каким причинам (надо будет спросить моего психотерапевта  - спрошу, как только таковой появится), на меня от любых попыток изучения всех этих "наук" наваливалась непреодолимая сонливость пополам с тошнотой. Историю КПСС я кое-как вымучил, чудом сдав на трояк (спасибо преподавателю, пожалел нулевого студента, наверное, сам был скрытым диссидентом), про атеизм не помню вообще ничего, а философия с самого первого семинара показалась просто монументальной тратой времени, посвященной разоблачению каких-то там буржуазно-метафизических заблуждений, с которыми напрямую знакомиться было нельзя, а требовалось заучить развенчание оных,  созданное допущенными к первоисточникам анонимами.

Преподаватель философии (имени не помню, да и не жалко) начал свои семинары с того, что рассказал о своей карьере. По его словам, он выучился в нашем же институте на математика, пару лет поработал программистом (я-то на тот момент уже считал, что программирование - самое интересное  в мире занятие), а потом вдруг решил, что (марксистско-ленинская) философия - гораздо круче, и вот теперь преподает оную будущим программистам-математикам. Мой детектор пизд*жа немедленно зашкалил, и, с трудом высидев еще один семинар, я, не особенно задумывась о последствиях, занятия посещать перестал. Гораздо интереснее было ходить в терминальный зал и наблюдать, как такие же прогульщики, как и я (поголовно, кстати, регулярные визитеры у Бориса Иваныча), отлаживают свои программы.

Глупо, конечно. Надо было терпеть, притворяться, и ждать, когда оно само кончится, как делали все вокруг. И вот теперь, после пары месяцев в "отказе", последствия моего по-дурацки неосознанного протеста смотрели мне прямо в глаза с чистого листа бумаги, на котором предстояло написать объяснительную. Я перевел дух и попытался собраться с мыслями. В жанре "объяснительной записки" я выступал впервые в жизни, и никаких теоретических познаний о том, что полагается в таком случае писать, на тот момент не имел (смешные примеры из журнала Крокодил не в счет). Выкручиваться и выдумывать малоубедительные оправдания каждому из восьми отсутствий показалось недостойным - все равно не поверят (только через много лет я понял, что "поверят-не поверят" было как раз совершенно не важно), посему я, поднатужившись, выдал следующий перл (опять за дословность не отвечаю): "Я пропустил занятия по философии марксизма-ленинизма, потому что считаю, что они ничего не дают для изучения настоящей философии." После чего вручил объяснительную начальнику курса и стал ждать результата.

Борис Иваныч взял мою бумагу, прочитал текст, подумал немного и произнес следующее, серьезным таким голосом: "Понимаете ли Вы, Анатолий, что после такой объяснительной Вам следует написать заявление об отчислении?" Я поднял голову, не вполне понимая логики. "Если Вас не устраивает то, как Вас здесь учат, то зачем же здесь оставаться?"

Вопрос был, конечно, риторическим, хотя ответить можно было бы многое. Например, что в Советском Союзе не существовало на тот момент высшего учебного заведения, в котором не преподавали бы всю эту коммунистическую ахинею под видом самой важной из наук. Или что уход из института означал бы автоматическое вступление в ряды Советской Армии, со всеми вытекающими, включая некоторую вероятность отправки на оказание интернациональной помощи братским странам (в тот момент главными братьями были афганцы). Или что моим главным карьерным стремлением на тот день было научиться программировать, и для этого-то как раз ВМК - самое подходящее место, а материализм, эмпириокритицизм и прочая почти столетней давности пое$ень тут абсолютно ни при чем. Ну и так далее. Я, по-видимому поумнев за последние пару минут, предпочел все же промолчать.

Борис Иваныч тоже помолчал немного, и молвил: "Вот что я сделаю. Я передам Вашу объяснительную в комитет комсомола, чтобы там рассмотрели Ваше персональное дело и решили, как с Вами поступить".

Разговор был закончен. Я поднялся и вышел из кабинета, ощущая некоторую ватность в ногах и зыбкость в мозгу. Ждущему в курилке другану пришлось объяснить, что вместо его справки я, похоже, нажил на свою задницу серьезных неприятностей. "Персональное дело в комитете комсомола" было, как я догадывался, эвфемизмом для почти гарантированного изгнания из рядов советских студентов. Уже на тот момент зная, как следует бороться с жизненными невзгодами, я первым делом наскреб по сусекам денег и напился, а наутро постарался о нависшей над головой проблеме забыть. Посещение же философских семинаров я возобновил, что было отмечно преподавателем, немедленно давшим мне задание сделать доклад о жизни американских миллионеров (это отдельная любопытная история).

.....

Обещанных неприятностей не воспоследовало. Так и не знаю, почему. Скорее всего, просто пожалел Березин молодого дурака, не стал портить ему жизнь и хода делу не дал. За что от давно уже не молодого, но слегка с тех пор поумневшего дурака Борису Ивановичу - земной поклон.

Не знаю, от чего он умер, но 65 лет - смерть совершенно безвременная. Земля Вам пухом, Борис Иванович, и мир праху.

The Stranglers UK 2014, часть 6

назад

Когда народ насытился и выпил по паре-тройке пинт, пришла пора продвигаться  в сторону концерта. Очень стандартная проблема в такой ситуации, - решить, в какой именно момент отправляться в зал.

Можно сделать так, как я поступил в Лондоне, в далеком 2010-м, то есть прийти к входу где-то так за час до открытия дверей, быть одним из первых в зарожающейся очереди, протоптаться на свежем воздухе часок, треплясь с соседями и поругивая противный дождик, а по открытии дверцы спринтовать к сцене, чтобы вцепиться намертво в барьер как можно ближе к центру сцены и провести последующие 4 часа в защите честно заработанного места в первом ряду (Буратино бы похвалил!) от посягательств опоздавших к барьеру халявщиков, путем поддержания жесткой спайки плечо в плечо с соседями. В такой ситуации отойти выпить или пописать без потери места малореально, но зато гарантирован идеальный вид и хороший звук, плюс есть шанс попасть на официальное видео, или даже навести контакт глазами с одним из музыкантов, что приятно, поскольку те, как правило, в случае такового контакта автоматически искривляют лицо в профессинальной гримасе, выражающей что-то типа "А-а, дружище, это ты! Как же я счастлив тебя видеть!"

Это подход экстремальный, требующий решимости, подготовки, трезвости и выносливости. На противоположном конце спектра - подход раздолбайский. Проторчать в кабаке, заполняя цистерны пивным балластом, пока не спохватишься, что вот-вот начнут играть, ввалиться в зал под звуки открывающего программу вальса (а то и позже), обнаружить, что к сцене хрен подберешься, и отыскать себе местечко где-нибудь поближе к звукооператору, с которого, если встать на цыпочки, можно иногда увидеть головы музыкантов. Изрядная часть времени концерта сгинет в бермудском треугольнике бар-зал-писсуар. Слышно, впрочем, будет все равно неплохо. В качестве компенсации  за потерю видеоряда можно понаблюдать за поведением окружающего населения задних рядов (таких же налитых пивом раздолбаев), оно зачастую развлекает не хуже похода в зоопарк.

За свои 20 концертов (да, этот был юбилейным!) я перепробовал обе крайности и много вариантов посередине. На этот раз, как я уже упоминал в предисловии, намерение было следовать лондонскому сценарию. План подкорректировала привычная проблема пьяницы - первый пункт плана плывет и плавится под плеск поглощаемого пинтами пива. Коли началась такая дружба с отличными чуваками, зачем обламывать все и идти топтаться на ветру вдали от напитков, а потом еще 2 часа скучать у барьера? Ну его, подойдем попозже, а в зону видеосъемки, с помощью какого-нибудь божества, влезем потом. А даже если и не влезем, невелика трагедия. Верно, дружище Элвис? Чирс, мэйт!

У Элвиса и компании планы были аналогичные. Как я потом понял, их подход к посещению концерта никаких барьеров в себя никогда и не включал. Когда "настала пора выдвигаться", мы вышли из Кробара и направились... в Оксфорд. По пути обнаружили, что через дорогу, вдоль стен концертного зала, уже змеится очередь из пары сотен правоверных фанатов, тех, что избрали барьерный вариант. Вот и отлично, для нас это сигнал, что двери еще не открыли и времени на посещение следующего паба достаточно.

Карлос с хитрой рожей принялся на ходу скручивать сигаретку, как здесь популярно, из рассыпного табака и специальной бумажки. Я не удивился, поскольку такое действие наблюдал не раз. Однако Матт вдруг указал Карлосу, чтобы тот проводил свою работу поскрытнее, а по завершении предложил бы угоститься окружающим. Стало ясно, что сигаретка не простая. На вопрос "будешь?" я, чувствуя себя школьником, которому предложили первую в жизни беломорину, выкатил грудь и гордо объявил, что от хорошего пыха еще никогда не отказывался. Прежде чем передать мне косяк, Карлос попросил в целях конспирации особенно папиросой не размахивать, ибо "в Англии все улицы просматриваются видеокамерами". Но проблемо, амиго, курить в кулак в России учат в детских садах! Всасывается хорошая затяжка, организм немедленно ощущает никотиновый удар. "А шо ж тут намешано с табаком-то?", немного запоздало спрашиваю я. В ответ следует разъяснение, из которого в голове задержалось только слово "гашиш" и общая идея, что оно не намешано, а пропитано. Табачный балдеж быстро рассеивается, больше от принятой субстанции никакого эффекта нет.

Здесь я подмигну тем, кто заметил в последней фразе зачин популярной структуры анекдота, типа "<Пых-пых> Что-то твоя трава не работает, приятель. <Много самых невероятных приключений> ... Мда, хорошая у тебя трава, чувак".

После чего поясню всем достоуважаемым читателям, что я все же здесь не анекдот рассказываю, а пишу отчет о проделанной работе. Большинство из нижеописанных (равно как и вышеприведенных) событий, скорее всего, имели место, и многие из них могут быть прокорроборированы фотографиями, запутавшимися во всемирной сети интернет. Если чего-то лишнего и навеяло карлосовым нетабаком, то для меня это такие же реальные воспоминания как и все остальное, так что читайте и верьте. Или не верьте, я не обижусь.

=====================

Вот, пожалуй, и подходящее место для рекламной паузы. Рекламировать мне, правда, нечего, поэтому я просто пойду посплю, а завтра начну писать следующую главу.